Певица, которая 4 месяца назад стала многодетной мамой, снялась для ТН в пляжной фотосессии и рассказала о том, почему дала сыну имя Гектор, и поделилась секретом, как избавиться от целлюлита
О детях
– 4 месяца назад у меня родился сын Гектор. Меня часто спрашивают, почему я выбрала для сына такое имя, почему не назвала Федором или Михаилом. А мне очень хотелось, чтобы в имени мальчика было что-то героическое, чтобы он стал сильным и смелым, чтобы мог сражаться за семью и защитить нас. Я всегда искала защиты со стороны мужчин. От своего папы я поддержки никакой не видела, они с мамой развелись, когда я была маленькой, с мужьями у меня тоже не всегда идеально отношения складывались – решила, что вся надежда на сына. И меня защитит, и старших сестер – Алину и Монику.
– Как они восприняли появление на свет младшего брата?
– Очень хорошо. Слово «ревность» нашей семье не знакомо. Ни между сестрами ее нет, ни по отношению к брату. Хотя у девочек непростая разница в возрасте (Алине 12 лет, Монике 6). Когда появилась Моника, Алина была не настолько взрослая, чтобы нянчиться с ней в свое удовольствие, и не настолько маленькая, чтобы на равных играть в общие игры. А Моника, как только стала передвигаться самостоятельно – навязывалась сестре каждую секунду. И продолжает это делать по сей день. Не проходит утра, чтобы Моника не надела любимую футболку Алины или ее шорты. Я спрашиваю: «Это чьи ты шорты надела?» – «Мои», говорит с гордостью. А бедная Алина смотрит, как присваивают ее вещи. И Монику можно понять (она хочет таким образом стать ближе к сестре), и Алину можно. Когда к старшей приходят гости, мне приходится младшую буквально силком выволакивать из ее комнаты, чтобы не мешала общаться. Старшей – подростку – позарез нужно сейчас ее собственное пространство, ее норка, в которую бы никто-никто не совался.
И еще одна сложность. У Али по сути никого нет, кроме меня. Папа у нее погиб, хотя она и так без него росла, но переживала, конечно, эту потерю. А у Моники, наоборот, круговорот любви и счастья. Папа, который ее обожает, бабушка, которая ее боготворит и балует. Але тяжело на это смотреть, она еще слишком маленькая, чтобы быть настолько мудрой. Хотя она и старается. Аля опекает Монику, они вместе ходят гулять на площадку, хотя, наверное, это не самое веселое занятие для подростка – гулять с младшей сестрой. А недавно я увидела, как Алина сделала приглашение на день рождения всем подружкам Моники – шесть открыток вырезала, украсила, надписала вручную. Это подвиг, настоящий сестринский подвиг, я так считаю. А вот по отношению к Геку у обеих вообще нет ни ревности, ни зависти, только сплошная огромная любовь. Они его пеленают, наряжают, носят на руках.
– Каково это – быть мамой мальчика?
– Это огромное счастье. Но при этом я даже на этом очень раннем этапе уже ощущаю разницу в воспитании мальчиков и девочек. Я как будто мама сильного животного. Еще пока маленького, но очень сильного, серьезного, вдумчивого. Ну и главное, конечно, отличие: вы же понимаете, чем мальчики от девочек отличаются? Так вот, когда он меня первый раз описал, так, как только мальчики могут, я, мама, вырастившая до этого двух девочек, была к этому аттракциону совершенно не готова. (смеется)
– Анна, откройте секрет, как мама трех детей, может так шикарно выглядеть?
– Спасибо большое за комплимент! Надо сказать, что мама троих детей довольно сильно поправилась – я сейчас на десять килограмм больше, чем была до рождения Гека. Но при этом комплименты получаю каждый день. Это о чем говорит? О том, что мы все абсолютно разные. И красивы мы по-разному. Я любуюсь худенькими девушками, которые легко влезают в кожаные штаны с высокой талией, но понимаю, что у меня свои плюсы – красивая попа, большая грудь. Это осознание пришло не сразу, но как только оно пришло, и я приняла себя такой, какая я есть, произошло чудо. У меня исчез целлюлит. Нет, может быть, на теле моем он и остался. Но он исчез в моей голове. Понимаете, о чем я? Целлюлит больше не является проблемой, препятствием. Он стал несущественен для меня. Я люблю себя, принимаю себя, и я довольна собой. Что еще надо?
Разумеется, секреты все же есть. Я считаю, что важно поддерживать себя в тонусе – не столько телесном, сколько в душевном. Не разрешать себе грустить, не жалеть себя. Когда я была на последнем месяце беременности – снимала документальный фильм, работала над новым реалити-шоу (пока не могу о нем говорить, скоро все узнаете), за два дня до рождения Гека делала фотосессию. А у меня, между прочим, еще и свой бизнес, производство одежды – а это и офис, и сотрудники, и клиенты. Ну и когда тут грустить? Бывает, конечно, накатывает иногда, все мы люди, у всех слабости свои. Тогда я разрешаю себе полчаса пореветь, запершись в спальне, а потом встаю и как ни в чем не бывало иду дальше.
Ну и тренировки, конечно, никто не отменял. Потому что тело в тонусе поддерживать – тоже наша обязанность перед самим собой. Я обязательно хожу в зал, плаваю, бегаю. Но делаю я это даже не столько ради уменьшения или там увеличения объемов. И уж тем более не для того, чтобы кому-то понравиться. Мне это важно для самой себя. А мужчины… знаете, я давно уже поняла – мужчины не замечают ваши лишние килограммы, они замечают неуверенность в себе. Вот с ней и надо бороться
О сексуальности
На днях я выложила в Интернет свой новый клип под названием «Увлечение». Это очень важная для меня работа. Задумав его, я сказала себе: «Пойди и покажи на своем примере, что рождение ребенка у женщины не означает ее автоматическое превращение в курицу. И что женщина может при любом количестве детей оставаться сексуальной и желанной. И мы имеем право на то, чтобы такими оставаться».
– При этом, многие считают, что, родив ребенка, женщина должна сесть дома, надеть длинную юбку и быть только матерью
– А женщиной она при этом перестает быть? А, я заранее извиняюсь за вопрос, откуда тогда у нее новые дети появятся, если она забудет о том, что она женщина? Я вот, например, еще детей хочу, у меня они замечательно получаются. А если я превращусь в никому не интересное унылое чудовище – откуда у меня они возьмутся? Показывать всем своим видом: «Все, можно расслабиться, ребенок уже получился, муж теперь никуда не денется, сижу дома» – не мой вариант. Я вам расскажу одну историю. Выйдя первый раз замуж, я родила Алину и решила, что теперь, как мужняя жена, я буду сидеть дома. А в декрет я тогда уходила из группы «ВИАГра», будучи одной из самых желанных женщин страны. И вот я, отказавшись от карьеры, от самой лучшей группы в мире, от своего любимого творчества, от себя самой, от жизни, запираюсь в четырёх стенах и готовлю обеды из трёх блюд, и надраиваю полы и стараюсь быть образцовой женой и матерью. И знаете, что из этого вышло? Я никогда не забуду тот момент, когда я укачиваю на руках дочь, а рядом сидит муж и смотрит телевизор, по которому показывают группу, назовем ее условно «Поющие трусы». И мой муж, не отрывая взгляда от экрана, подвигает стул поближе, чтобы получше рассмотреть молодых полуголых красоток. А на следующий день мне сообщили, что видели моего мужа в ресторане с этими самыми «трусами». Понимаете? Он, имея в женах «рыженькую из «ВИА Гры», о которой мечтала половина мужского населения страны, все равно подвигался ближе, чтобы посмотреть на «Поющие трусы». Меня тогда это очень ранило. И я в тот момент решила больше не отказываться от самой себя даже ради самого прекрасного человека на земле. Не хочу больше сидеть дома в длинных платьях и готовить еду. Потому что как только я это сделаю, тот, кто рядом, возьмет и придвинет стул к телевизору. А на следующий день будет спать с «поющими трусами». Поэтому я всегда держу себя в тонусе
Столько раз меня хоронили, как женщину! Рассказывали мне и в личных беседах, и на страницах прессы, что я уже не та, и успеха мне больше не видать. Что я никому не нужная старая женщина с тремя детьми, толстая, заросшая целлюлитом и так далее и тому подобное. И под каждой подобной статьей сотни комментариев от озлобленных женщин, поддакивающих: «Да, Седокова – не то». С такой злобой, с таким остервенением. Я читаю и думаю: «Почему они так со мной? Я не убивала их родственников, я не украла их деньги, я не уводила у них мужей, я никого из них в глаза никогда не видела! Когда они успели так меня возненавидеть?». А они ненавидят тебя просто потому что тебе 34, у тебя дети и при этом ты отказываешься хоронить себя как женщину, по-прежнему хочешь быть красивой и желанной.
Идти на поводу у такой публики – тоже не выход. Вот эти злобные комментаторы десять лет из-за каждого угла мне кричали: «Сколько можно демонстрировать декольте?! Закрой грудь! Что ж ты за мать такая, у тебя же дети, они же видят!». Ладно, сказала я себе. И весь прошлый год была такой, какой меня хотели видеть эти хейтеры. Не для них, нет. Для себя. Я сделала по-настоящему важный для себя проект – сняла документальный фильм «Вселенная», в котором показала, как женщины добиваются своего, идут через все сложности, уготованные им судьбой, к победе. Мы искали реальные жизненные истории, много разговаривали с этими сильными женщинами, вместе делали выводы, учились выживать. Еще я сняла клип «Первая любовь», он был максимально искренний, честный, глубокий, и там не было даже намека на декольте. Я надеялась, что люди увидят меня с другой стороны, поймут, что я могу говорить на серьезные темы. И что вы думаете? Весь шоу-бизнес делает вид, что меня просто не существует. Все сообщают мне, что я сбитый летчик, что я на дне и больше никогда оттуда не поднимусь. В этом году я впервые за 15 лет не была номинирована ни на одну премию ни одного телеканала.
Но стоило мне только выложить в сеть «Увлечение», где я снова предстала перед зрителями сексуальной и женственной, снова была той Анной Седоковой, к которой люди привыкли – за два первых дня клип получил три миллиона просмотров.
– И люди сказали: «наконец-то Анна Седокова вернулась»?
– Именно так. И знаете, что? Когда я вошла в кадр на съемках клипа «Увлечение», поняла, что люблю этот жанр. Он для меня органичен, я лучшая на этом поле. Недавно объявила конкурс «Повтори движение из клипа», отсмотрела работы, которые присылали девочки и увидела, что 90 процентов движений – это не сексуально, это ужасно. Люди не чувствуют грани, за которой красота превращается в пошлость. А я умею сделать это и красиво, и не пошло, и сексуально. «Может быть, именно в этом и заключается мой уникальный дар?», – спросила я себя. Почему бы и нет
О бизнесе
Помимо музыки, у меня есть еще одна ипостась. Я бизнесмен. У меня своя линия одежды. И огромная ответственность. 1-го и 15-го числа каждого месяца у меня, как и у любого руководителя, день зарплаты. И в эти дни десять моих сотрудников, вне зависимости от того, больна я, родила ребенка, рассталась с парнем, «сердце в бинтах» или еще какая-то напасть, получают свои деньги. А 10-го числа я ежемесячно плачу за офис. Помимо этого, существуют и мои личные расходы на няню, квартиру, еду и так далее. Я ежедневно думаю о там, где эти деньги добыть. Каждое утро просыпаюсь и вместо того, чтобы играть со своими детьми, общаться с ними, баловать их, иду на работу. Иду делать свой бизнес прибыльным. Чтобы люди, которые у меня работают, были счастливы, и могли побаловать своих детей. И у меня нет под боком человека, который волшебным образом все решает. Я сама делаю бизнес.
– И при этом наверняка часто слышите: «Ты же мать, почему ты бросила своих детей и все время работаешь?»
– Именно потому, что я мать, мне и приходится все время работать. Потому что ровно троим из моих детей необходимо каждый день есть, пить, учиться, жить где-то. И все это стоит денег. И ни на минуту я не забываю, что сама я пробилась в эту жизнь со дна. Я же из очень бедной семьи, мои папа и мама развелись с жутким скандалом, отец практически не помогал и мама – учительница – работала 24 часа, чтобы хоть как-то прокормить нас с братом. Никогда не забуду унижения, связанного с отсутствием денег. Полным. Тотальным. Однажды к нам во двор приехал огромный грузовик с польскими номерами, водитель чуть приоткрыл окно и начал кидать в щелочку жвачки. Помню, собрался весь двор, и все дети, как маленькие собачки на мясо, кидались на лакомство. И я была одним из этих детей – вместе со всеми подскакивала и ловила эту жвачку. А человек швырял жвачки, которые там, в Польше, стоили копейки, и смеялся над нами.
А спустя некоторое время мы с ансамблем, в котором я тогда занималась, поехали на гастроли в Германию, и добрые местные жители отдали нам, бедным советским детям, мешок поношенных мягких игрушек. Я до сих пор помню фиолетового дракошу, который мне достался – он был грязный, весь в каком-то варенье. Но я была счастлива, потому что у меня была моя личная мягкая игрушка. Мама не могла позволить себе купить мне куклу. Однажды разорилась и приобрела лосины – тогда их все носили. Отложила в дальний ящик шкафа и сказала, что надеть я их смогу только на праздник. И я так долго этого праздника ждала, а когда он наконец наступил, достала, надела лосины и разрыдалась – они стали мне малы. На новый год мне дарили мандарин.
И вот знаете что? Я не хочу. Я в страшном сне не хочу увидеть, как мои дети играют чьим-то чужим испачканным дракошей, а мои сотрудники дарят своим детям мандаринки на Новый год. Поэтому сделаю все, чтобы этого не случилось. А еще чтобы защитить тех девочек моей страны, которые до сих пор испытывают нужду. Потому что к девочке, у которой нет денег на еду, очень легко может подойти дядечка и сказать: «Девочка, пойдем со мной. Я знаю, твоя мама голодает – а я могу дать тебе и твоей маме еду». И девочка пойдет за этим дядечкой, а куда ей деваться, она же захочет спасти маму от голода? Я проходила это на своей шкуре и в 15, в 16, в 17 лет. Педагоги университета, взрослые мужчины, предлагали мне такие вещи. Конечно, я даже слушать их не желала, разворачивалась и уходила! Но эти воспоминания живы до сих пор. И сейчас я работаю над тем, чтобы основать фонд помощи девочкам из неимущих семей, буду помогать им искать честную хорошую работу, получать образование и иметь возможность зарабатывать другим способом, не уходя куда-то с незнакомыми дядями
О жизни
Да, у меня нестандартная судьба, отличающаяся от общепринятой линии жизни: «Школа, замуж, дети, внуки». И меня миллион раз упрекали в этом, объясняли, что жить так, как я живу – неправильно. Согласна, бывают моменты, которые удивляют меня саму. Недавно в Турции на концерте я объявила: «А сейчас на сцену с номером выйдут мои дети Алина Белькевич и Моника Чернявская», а про себя подумала: «При этом ты Анна Седокова, а Гектор у тебя носит еще одну фамилию, уже четвертую в твоей семье». Но потом сказала себе – какого черта?! Рожу четвертого, с другой фамилией – это моя жизнь и я решаю, как ее жить. Я не говорю о том, что правильно именно так, я не призываю никого следовать моему примеру, я вообще не святая, ругаюсь иногда разными словами. Я не идеальная мама, не идеальная жена, не идеальный начальник, иначе мы с вами сейчас сидели в огромном офисе «Москва-Сити», в котором работал бы миллион сотрудников. И, возможно, я не идеальная певица. Но я и не строю из себя того, кем я не являюсь. Я всей своей жизнью, своим существованием пытаюсь сказать: «Даже если вам, ребята, сейчас плохо – будет лучше. Вы справитесь. Я же справляюсь!». Я показываю, что из любой «задницы» можно найти выход. Вот, кстати, видите, я произнесла слово «задница» – вряд ли какой-то другой артист позволил бы его себе в интервью. Я позволяю. И живу так, как живу.
Сейчас такое странное время наступило – каждый желающий может сообщить тебе, что он о тебе думает. Интернет позволяет вступить в диалог. И многие этим пользуются. Кто-то спасибо говорит, поздравляет с удачными релизами. А кто-то хамит без устали. И вы знаете, что я заметила. Да, я признаюсь – отслеживаю тех, кто мне хамит. Не удивляйтесь, все люди, в том числе и публичные, так делают. Потому что оскорбления ранят всех без исключения, неважно, сколько у тебя просмотров в Инстаграме или Оскаров на каминной полке. Так вот, я заметила, что раньше основной вал самых злых, незамысловатых, односложных комментариев, вроде «дура», «уродина», «тупая» приходил с аккаунтов маленьких детей. Девочек и мальчиков младшего школьного возраста. Несчастных, одиноких, выброшенных своими родителями в инстаграм и оставленных там без присмотра. Им скучно, нечем заняться, мозг еще не развился в достаточной степени и единственное интересное занятие, которое они себе находят – травить 34-летнюю взрослую тетю. Но этих малышей хотя бы можно как-то пожалеть, оправдать. Маленькие они еще. Но так было раньше. Теперь те же самые слова в комментариях пишут взрослые мужчины. И когда я задаюсь вопросом: «Зачем им это надо?», понимаю – они не могут допустить мысли, что женщина может зарабатывать больше, чем они. Что у женщины может быть свой офис, свой бизнес, имя, статус. Эти мужчины как собственный провал воспринимают мой успех. И вместо того, чтобы встать с дивана и начать работать, они пишут односложные комментарии, в переводе на нормальный человеческий язык означающие: «Просто у нее богатый любовник». И понятия не имеют о том, как на самом деле мне дается мой успех и мои деньги
Хотите, я расскажу, как проходит вечер Ани Седоковой? Не той рекламной картинки, которую вы видите в интернете, а настоящей, живой Ани? Вот я прихожу домой после целого дня в офисе, после съемки, встреч, переговоров (все это одновременно – одной рукой макияж, другой – решение финансовых проблем в районе миллиона рублей). Захожу в квартиру, беру Гека на руки, и Моника говорит: «Мама, поиграй с нами. Ты целый день была на работе, мы соскучились». А я понимаю, что единственное, чего я сейчас хочу, это просто сесть на диван, уставиться в стену и посидеть хоть пять минут в полной тишине без движения. Но «Мама, ты целый день на работе, мы по тебе скучаем, мы без тебя не можем». И я понимаю, что я худшая мама в мире. Потому что я не могу дать своим детям то, что им нужно, у меня на это нет сил.
И я стараюсь стать хорошей мамой. Если куда-то еду на концерт – беру всех с собой. Хотя в этом случае к переговорам, съемкам и интервью прибавляется еще нагрузка в виде «собрать все паспорта и свидетельства о рождении, заказать всем билеты, собрать вещи». И вот мы едем, например, в Турцию. Отдыхаем, загораем, я отрабатываю концерт, все проходит на удивление гладко, никто не заболел, не потерялся. Летим домой, приезжаем – все отлично. Заходим домой – идеально. Не может быть, думаю, чтобы за все время отдыха ни с кем ничего не случилось. Так не бывает. Где-то подвох. И тут мы все друг на друга внимательно смотрим, и Моника осторожно спрашивает: «Мама, а где мой чемодан?». Оказалось – в Турции ее чемодан. В гостинице. Со всеми ее летними вещами. Мы его просто там забыли. И я понимаю, что платье, носки и сандалии, в которых Моника стоит в коридоре – теперь и есть весь ее гардероб.
Я не жалуюсь, я ни о чем не жалею, я сама выбрала себе свой путь, и он мне нравится. Но вы понимаете, что я чувствую, заходя в интернет после такого вот отдыха и такой вот работы и читая: «Просто у нее богатый любовник»?
Но я ни за что не опущу руки и не дам хейтерам себя уничтожить. Помню, Сергей Кожевников еще в бытность директором Русского радио, сказал мне: «Знаешь, ты мне нравишься, потому что ты никогда не сдаешься». И он прав. А знаете, почему я никогда не сдаюсь? Потому что у меня трое детей и сдаваться я не имею права!
cats