У ВИКТОРИИ БОНИ И АННЫ СЕДОКОВОЙ МНОГОМИЛЛИОННАЯ АРМИЯ ПОКЛОННИКОВ, НРАВИТСЯ ЭТО КОМУ-ТО ИЛИ НЕТ. БРЕНД GIVENCHY ПРЕДЛОЖИЛ ДЕВУШКАМ ПРОТЕСТИРОВАТЬ В ДЕЛЕ СВОИ НОВЫЕ БЕСТСЕЛЛЕРЫ – ХАЙЛАЙТЕРЫ TEINT COUTURE RADIANT DROP И SHIMMER POWDER, А ЗАОДНО ПОПРОСИЛ ИХ ЧЕСТНО ПОГОВОРИТЬ ДРУГ С ДРУГОМ О ХЕЙТЕРАХ, ФОТОШОПЕ, БЫВШИХ МУЖЬЯХ И ЛЮБИМЫХ ДЕТЯХ. И ДА, ПОЛУЧИЛОСЬ ДАЖЕ ОТКРОВЕННЕЕ, ЧЕМ МЫ РАССЧИТЫВАЛИ!
ВИКТОРИЯ: Конечно, все всегда спрашивают про хейтеров. Мол, как реагировать на негатив. Ответ очень простой. Вот представь себе: идешь по улице и видишь, что собака (как сказать?)… сделала свои дела на газоне. Ну ты же не садишься и не начинаешь в этом разбираться, правильно? Просто проходишь мимо. Так же и в жизни! Негатив часто исходит от людей, у которых не все в порядке, которые хотят как-то поделиться с другими своим состоянием, то есть вот все эти злобные сообщения напрямую к тебе могут и не относиться…
АННА: Все равно бывает до слез больно читать все эти комментарии… Ты выкладываешь своих детей, делишься какими-то радостями, и тут — бац! — в этот твой мирок заходит некто в грязнючих сапогах, начинает топтать тебя и твою семью, учить жизни, упрекать. Нужно трудиться над собой, вырабатывать какой-то иммунитет. Мне кажется, что они пишут не про меня, а про себя… Если я развожусь с человеком, с которым несчастна, который выпивает и избивает меня, а условная девушка-комментатор терпит тирана и алкоголика, она будет жестко отстаивать и защищать свою позицию.
ВИКТОРИЯ: И все равно мы ведь не железные!
АННА: Люди часто говорят: «Вы же сами выбрали эту профессию, терпите». Я считаю, что точно терпеть не нужно, да и никому я ничего не должна. Самый подлый комментатор — это даже не тот, кто осмеливается написать гадость, а тот, кто эту гадость лайкнул. Я просто ставлю этих людей в блок.
ВИКТОРИЯ: Однозначно!
АННА: Просто потому, что даже написать гадость смелости не хватило.
ВИКТОРИЯ: Ага, а потом они говорят: «Я ничего не писал, почему вы меня заблокировали?» Я всегда отвечаю: «Значит, лайкали!» (Смеется.) Маленькая такая подлость.
АННА: Часто о девушках, добившихся чего-то в профессии, говорят: все это через постель. Знаете, хочется спросить: «А почему у вас ничего не получилось? Если вы считаете это единственным преимуществом?» Я абсолютно уверена, что все женщины устроены одинаково и если у кого-то что-то вышло, то это говорит о дополнительных функциях, которые имеются у меня: трудолюбии, способностях… Я вот не помню, когда в последний раз спала 8 часов в своей постели. Это мой выбор, и я так живу. Вика, что ты думаешь по этому поводу?
ВИКТОРИЯ: Раз уж у нас такой разговор «без купюр»… Я уехала из Краснокаменска в 16 лет. Вообще ребенком! Когда я через два-три года вернулась в родной город, люди даже не допускали мысли, что я могла добиться чего-то сама. Мол, она просто на Ленинградке круглые сутки стоит. Я в таких случаях отвечала: «Ну, пойдите, встаньте, если на то пошло! Чего ж вы тут сидите?» А потом я начала очень долго над этой темой думать и поняла, что сама когда-то была ровно такой же. Не могла даже подумать о том, чтобы принять чей-то успех, восхититься им. У меня в этом смысле был показательный пример, как ни странно, с Анной Курниковой, которую я и в глаза никогда не видела. Помню, разглядывала журнал, увидела ее и подумала: «Господи, как же я тебя ненавижу! И за деньги, и за славу, и за Энрике». (Смеется.) И меня как осенило, как молнией ударило. Это был поворотный момент: я впервые поняла, что… просто завидую. И что таких чувств в моей жизни больше не будет.
АННА: Я ведь из бедной семьи, и мне долго казалось, что, если хочешь стать богатой, тебе обязательно нужно будет делать какие-то плохие вещи. И я очень сильно этого боялась, но сейчас понимаю, что это абсолютные глупости и всего можно добиться собственным трудом.
ВИКТОРИЯ: Абсолютно! Можно быть и богатой, и красивой, и успешной. И мужа иметь молодого и красивого! Это все навязанные социумом страхи, шаблоны того, как жизнь должна складываться… Ни фига подобного. Ну что мы все о хейтерах и о хейтерах?
АННА: Вот именно. Бейонсе когда-то сказала очень крутую фразу, и я, в принципе, с ней иду по жизни: «Play to your crowd» — «Играй для своих». Я не миленький котеночек, который нравится всем, я не Майя Плисецкая, я не Земфира. Мне важно не подвести тех, кто меня любит. Вот и все.
ВИКТОРИЯ: Есть поступки, за которые тебе стыдно?
АННА: Я отличница и очень сильно старалась понравиться, мне хотелось, чтобы меня все хвалили. Я недолюбленный ребенок разведенных родителей, и признание для меня было очень важно. И вот у меня съемка для Harper’s Bazaar, хотя я-то, по идее, вообще не из этого мира. У вас едят на съемках кейл, а у нас в мире шоу-бизнеса — пиццу, суши и еще пару бургеров. (Смеется.) Но в моем мире очень круто и очень интересно, я такая, какая я есть, и изменить себя не могу и не хочу. В моей работе тоже миллион сложностей, но у нас есть свобода, с которой мы летаем, мы можем совершать сумасшедшие поступки и быть счастливы здесь и сейчас. Например, в моем жанре нет никаких рамок — и это очень круто! Сегодня я могу быть вся в черном, завтра — во всем золотом, а послезавтра — абсолютно обнажена. Это и есть внутренняя свобода, которую я раньше не ценила. Кстати! Мне очень понравился хайлайтер, который использовали для съемки.
ВИКТОРИЯ: Крутое сияние дает, и текстура мне тоже очень нравится. Ты знаешь, когда я первый раз появилась на красной ковровой дорожке Каннского кинофестиваля, у меня не было какого-то крутого кутюрного платья, да и макияж был довольно сдержанный: безукоризненный тон, легкие смоки… Тогда меня впервые заметили, сразу стали приглашать на съемки, крутили по Euronews. При этом на родине меня ненавидели. Такой вот дурацкий парадокс.
АННА: Я из очень бедной семьи, мама поднимала нас одна, папа семью бросил. Я прошла весь путь и знаю точно, как это. Кого-то я мотивирую, а кого-то раздражаю.
ВИКТОРИЯ: Но при этом сколько людей нас любят! На моих передачах вообще уже кто-то вырасти успел, мне так иногда и говорят. Думаю: неужели время пришло? (Смеется.)
АННА: У меня есть одна история. Мы были на встрече, и там был мужчина, который занимается IT. У него была большая борода, и после встречи он, робея, сказал: «Извините, пожалуйста, у меня был дневник с вашей фотографией». В такие моменты ощущаю себя динозавром. Здорово, что тебя любят.
ВИКТОРИЯ: То ли еще будет, Ань. Сколько всего еще ждет интересного!
АННА: Сколько ошибок можно еще совершить. (Улыбается.)
ВИКТОРИЯ: Надо силы где-то брать! Я, кстати, просто мечтаю уехать на Ямайку и устроить полноценный детокс. Никаких социальных сетей!
АННА: Иногда я действительно чувствую потребность что-то выложить. Мой Instagram — это больше про эмоции. Я настоящая, и за это меня ценят и любят. Иногда хочется закрыться и просто побыть в себе.
ВИКТОРИЯ: А у меня уже три дня ни одного поста, представляешь? И это плохо. Социальные сети круто поддерживают бизнес, это отличный инструмент.
АННА: Я всегда говорю: «Боже, храни Instagram». Это отличная возможность общаться без посредников, показывать себя, свой мир. Кроме того, Instagram помогает мне платить за квартиру и за школу ребенка. Прекрасно помню, когда мой бывший муж пошел в шоу «Холостяк», я разместила у себя зареванную фотку — настолько больно было. И тысячи совершенно незнакомых людей буквально вытащили меня за шкирку. Если бы не было этих комментариев, я не думаю, что вообще выжила бы.
ВИКТОРИЯ: А здесь вот еще какой момент… Знаешь, при всех положительных сторонах есть одно «но». Многие подписчики думают, что, мол, если ты не выложила что-то в Instagram — значит, этого не было. Меня вот часто упрекают, что я мало провожу времени с ребенком. Да просто потому, что я тупо не хочу постить ее фотографии! Я провожу с ней 24 часа в сутки, ты сама видела, мы даже на съемку вместе с ней пришли!
АННА: Ты еще и племянника с собой взяла.
ВИКТОРИЯ: Да! Так что digital-детокс нужен нереально!
АННА: Я тебе могу сказать честно, что в определенный момент сдалась и решилась выкладывать фото детей. Потому что я устала от писем в духе «Почему же вы с ребенком не проводите время?», «А с кем ваши дети?»… Хуже всего было, когда у меня произошла ситуация с Моникой и мне начали писать: «Так тебе и надо, ты же ужасная мать», «Хорошо, что у тебя забрали ребенка».
ВИКТОРИЯ: Ужас. Кошмар вообще.
АННА: Прекрасное время, чтобы заниматься своими делами и быть востребованной. Интернет — великая вещь. Вик, а мы же начинали в то время, когда никаких социальных сетей не было, не то что фильтров.
ВИКТОРИЯ: И даже фотошопа. Я, конечно, хочу, чтобы снимки были красивыми — без прыщей и синяков под глазами. Сплю я катастрофически мало, поэтому пускаю в ход консилеры и патчи. Но однажды я целую неделю показывала себя без макияжа…
АННА: А скажи мне, лайков было меньше или больше?
ВИКТОРИЯ: Нет, дело в том, что это были сториз.
АННА: А просмотры?
ВИКТОРИЯ: Просмотры у меня всегда практически одинаковые.
АННА: Идеальные отношения, идеальные дети, машина — это все прекрасно продается и лайкается, но жизнь немножко другая. Мне кажется, что очень важно понимать и сохранять баланс между виртуальной жизнью и реальностью.
cats